Басня коротенькая, всего 11 строк:
Бык с плугом на покой тащился по трудах;
А Муха у него сидела на рогах,
И Муху же они дорогой повстречали.
«Откуда ты, сестра?» – от этой был вопрос.
А та, поднявши нос,
В ответ ей говорит:
«Откуда? – мы пахали!»
От басни завсегда
Нечаянно дойдешь до были.
Случалось ли подчас вам слышать, господа:
«Мы сбили! Мы решили!»
«Мы пахали» сразу же вошло в поговорку. Уже в 1823 году Бестужев-Марлинский писал: «Никогда не скажу: мы пахали» (очерк «Поездка в Ревель»). Долгое время крылатым выражением было также «муха на рогах у вола». Оно обыгрывается в эпиграмме Ходасевича конца 1920-х годов:
…Как муха на рогах, поэзию ты пашешь:
Ты в вечности уже стоишь одной ногой –
Тремя другими – в воздухе ты машешь.
Откуда прилетела к нам эта муха? Предполагается, что из Франции. Если верить комментариям к «Полному собранию стихотворений» Дмитриева, наш баснописец просто перевел басню малоизвестного французского поэта Пьера Вилье (1648–1728). Саму эту басню комментаторы не приводят, а лишь ссылаются на «указание М.Н. Лонгинова», библиографа XIX века. Однако Вилье басен не писал, и в сборнике его стихов 1728 года, на который ссылаются комментаторы, никаких стихов о мухе и воле нет.
Ближе всего к дмитриевской «Мухе» финал басни Лафонтена «Карета и Муха» (1671). В переводе Крылова (1808) эта басня именуется «Муха и Дорожные»:
…Но, знать, рыдван был плотно нагружен,
Что лошади, хотя его тронули,
Но в гору по песку едва-едва тянули.
Случись тут Мухе быть. Как горю не помочь?
Вступилась: ну жужжать во всю мушину мочь;
Вокруг повозки суетится;
То над носом юлит у коренной,
То лоб укусит пристяжной,
То вместо кучера на козлы вдруг садится. <…>
И Муха всем жужжит, что только лишь она
О всем заботится одна.
Меж тем лошадушки, шаг за шаг, понемногу
Втащилися на ровную дорогу.
«Ну», – Муха говорит, – «теперя слава Богу!
Садитесь по местам, и добрый всем вам путь;
А мне уж дайте отдохнуть:
Меня насилу крылья носят».
Во французском оригинале: «Теперь передохнем; я столько потрудилась, чтобы наши люди выбрались на ровное место».
Благодаря Лафонтену во Франции вошло в поговорку выражение «каретная муха» («la mouche du coche») – о человеке, который суетится без толку и хвалится чужими трудами. В русском языке еще и теперь встречается близкое выражение «муха на возу». «Мы все, как муха на возу: важничаем и в своей невинности считаем себя виновниками великих происшествий!» – писал Карамзин («Разные мысли», опубликованные посмертно).
«Муха на возу» появилась в басне Сумарокова «Высокомерная муха» (1769):
…А Муха на возу бренчит,
И Лошаку, ступай, кричит, <…>
Не довезешь меня ты эдак и в неделю,
Туда, куда я целю:
Как будто тот Лошак для Мухи подряжен,
И для нее впряжен.
Сумароковская басня скоро забылась, а выражение «муха на возу» стало употребляться как перевод оборота «la mouche du coche», знакомого каждому, кто говорит по-французски. Поэтому, например, в «Русской мысли и речи» Михельсона «муха на возу» иллюстрируется цитатой из басни «Муха и Дорожные», хотя у Крылова не воз, а рыдван.
Итак, дмитриевское «Мы пахали» появилось не без влияния Лафонтена. Однако мухи на рогах у пашущего вола в баснях Лафонтена мы не найдем; этот образ восходит к баснописцам античности. У Эзопа бык говорит комару, сидящему у него на рогах: «Как ты прилетел, я не заметил, и как ты улетишь, не замечу» (басня «Комар и Бык»). У Федра муха, сидя на дышле мула, кричит ему: «Шагай проворнее, не то ужалю в затылок» (басня «Муха и Мул»).
Взятая в целом, «Муха» Дмитриева вполне оригинальна. Здесь Дмитриев выиграл соревнование с Крыловым. Но в школьные программы он не попал, и с конца XIX века выражение «Мы пахали» чаще всего приписывалось именно Крылову. Эта ошибка попала даже в 1-е издание «Большой советской энциклопедии».
Иван Андреевич Крылов, конечно, великий баснописец, но некоторые басни написал не он.
